Вы знаете, что такое «параскаведекатриафобия»? Я сам узнал значение этого сложно произносимого слова только недавно. Это боязнь «пятницы тринадцатого». Я никогда особо в приметы не верил, поэтому, видимо, и не заморачивался что есть параскаве…, в общем, фобия такая. Вот и в этом году в первую пятницу тринадцатое (в апреле, вторая была в июле) я не придал этому значения, видимо зря…
Пятница тринадцатое
Вечер пятницы. Ровно в шесть я выключил свои рабочие компы, кинул вещи в сумку и стартанул с работы. В 18:02 я уже в холле пытался втиснуться в лифт. В это время непростая, я вам скажу, задача: клерки под лозунгом «Рабы не мы!» изо всех сил пытаются показать свою значимость руководству, нарочито-демонстративно удирая с работы (лишь бы не переработать лишнего). В 18:10 я покурил, сел в машину, завёл и поехал.
Надо сказать, я торопился. Не то, чтобы я гнал или «играл в шашки» на дороге, нет. Но и малейшей возможности ехать пошустрее старался не упустить. Торопился на встречу с друзьями: мы собирались на майские праздники сгонять в «Великую» (ой, ща обоссусь!) Латвию, и поэтому нам нужно было обсудить чё к чему, снарядить gontsa-Antony за визами. А у меня еще не было этих гребаных фотографий на визу! Всё было, даже выписки из банка и с работы, а фоток — фиг! В общем, по пути надо было по-быстрому заскочить сфоткаться.
Память подкинула идею, что фотоателье есть на Пятницкой. И по пути, и быстро. Однако, Пятницкая — это ж центр, с парковкой жопа. Попёрся на знакомое место — под «кирпич». Ёпти! Да, таких мудаков как я — пруд пруди! Под «кирпичом» (ох, любят мусора это хлебное место), а один фиг мест днем с огнем, как говориться. Но, о чудо (уж теперь право и не знаю чудо ли…) место нашлось. А вот фотоателье закрылось. Насовсем. И где теперь фотки делать? Выезжаю со стоянки. Сдаю задом. Сзади машина: ага, вижу. Сбоку очень важный водила-персональщик «дозором» обходит хозяйскую «бэху». Нетерпеливо у въезда на стоянку, стоя на трамвайных путях да еще и под «кирпичом», переминается на джипе какая-то blondi. Ждёт, пока закончу крутиться и свалю, чтоб заехать самой, и видимо, материт меня.
А я не тороплюсь. Места мало. Парктроник, не уставая, пищит. В зеркала, как газелист, смотрю. В голове держу, что машина сзади стоит. И потихонечку… Уперся…. Что за херня?! Бля, ну, конечно… Что называется «на ровном месте». В общем, притёр машину, которая позади моей стояла. Блядь….
Вышел, осмотрел… Ничего ни у кого… Никаких повреждений… (А blondi-то на путях трамвайных нервничает. Мало того, что въехала, всё нарушая, дык ещё и какой-то мудак (я, значит) распирожился на въезде на стоянку и «всё ей испортил»).
Делать нечего. Стою-курю. Жду хозяина другого тазика: у меня ж страховка, да к тому же я не на своей машине (одолжил у отца, пока он был отпуске). А хозяин обиженного тазика не торопится появиться (позже из материалов дела я узнал, что ваще пиздец как не торопился! Машину поставил 11-го, а забирать её пришёл 14-го!). Постоял-помаяковал… Никто не появляется. Ущерба ну никакого. Прыгнул я в свой тазик, да уехал… И забыл это происшествие за ненадобностью.
Первые майские праздники
Приехал к родителям на выходные. Пока праздники-выходные, то да сё, приходит письмишко. ГАИ ЦАО беспокоит. Папаше моему пишут. Я поначалу-то подумал, что письмо счастья прибилось. Авотхуй. Просят явиться по факту ДТП, которое было тогда-то и там-то, а иначе тазик в розыск объявят. Розыск — вещь коварная. Объявить машину в розыск, зная марку-модель-номера, и уж тем более найти и задержать — это как два пальца об асфальт. А вот снять машину с розыска гемор ещё тот. И пускай у нас теперь полиция, и бейджики им делают, а всё одно. Что называется «Не подмажешь — не поедешь». Да даже если и снимут с розыска: у нас ведь как?! Раздолбайство мусорское никакая аттестация не победит. Бумажки заполнят нужные, а в электронной базе данных забудут одну галочку поставить. И вот остановят вас потом на посту, и доказывайте, что вы не верблюд.
В общем, розыск ни мне, а уж тем более отцу моему, никак не нужен был. Выход один: ехать в ГАИ и «сдаваться». За оставление места ДТП, что, по сути-то, я и сделал, у нас по КоАПу полагается от года до полутора лишения прав, либо до 15 суток ареста (потому что общественно-опасным считается сие деяние). Ознакомившись с такой санкцией статьи (12.27 часть 2, если что), я понял, что мне так-то пиздец полный. И неплохо было бы, чтоб мне в этом пиздеце помог бы какой-нибудь высокопоставленный эмвэдэшный чин. Я стал «искать концы».
Мудаки
Ндааа…. Пиздоболов в наших краях не переводное количество. Стал звонить «друзьям»-знакомым, чтоб, если у кого связи есть, помогли (про бесплатно уж вообще молчу). Нашлись «радетели». Через одного кичатся своими знакомствами, наличием «корочек» и упиваются своей крутизной. И чуть ли не каждый с начальником ГАИ ЦАОшного неделю назад на шашлыках был, и каждый третий его отлично знает, потому что машину на стоянке рядом ставит. И всё в таком духе. Один так вообще сказал, что всех там знает, что «это всё его родное», он всё уладит, чтоб я никуда не ехал… и пропал. Минута моего появления в ГАИ неминуемо приближалась, надо мной всё отчетливее нависал «розыск», а помощи ниоткуда не поступало.
Одного не могу понять: нахуя пиздеть и обещать «золотые горы», если ты не можешь, не хочешь помочь? Так, разве что попиздоболить? Ну, дык после этого твоё пиздобольство открывается во всей красе, переливается всеми красками. И если у тебя нет связей, ты просто непривилегированный в этой жизни человек. А если нет связей, но при этом много понтов — ты мудак. Пиздливый мудак. Жизнь ещё раз указала мне на то, что стакан с тобой поднимать каждый может, а вот как до дела доходит… В общем, «не верь, не бойся, не проси». Золотые слова.
И пара слов еще об одном мудаке, с небольшой предысторией. Я по весне с девочкой встречался одной. Крутышка. И тазик у нее дорогой немецкий, и квартирка что надо в центрике, и плащ от Ив Сен Лорана за сто тыщ рублей. Само собой у такой особы и связи имеются. С одним маленьким «но»: поскольку девочка прибыла в столицу с берегов Невы, то и соответствующие связи все там. И знакомый генерал эмвэдэшный тоже тамошний. Там-то он, может, и уважаемый человек, да, только в Москве своих уважаемых людей хватает. Так что «невский» крутышка, не обосновавшийся в Москве, так и будет «невским» крутышкой, а не московским (феодализм 21-го века).
По жизни так получилось, что от девочки этой моя дорожка в сторону пошла: убёг я от неё, и общение наше к моменту появления таких внезапных у меня обстоятельств прекратилось. А один приятель, прознав про мои неурядицы, набрал этой знакомой и попросил, чтоб она со своим генералом мой вопрос пообсудила, а ещё лучше, чтоб генерал за меня заступился. По итогам их междусобойчика мне было передано, что с генералом situation обсудили, тот по-отечески растрогался, и велел передать, чтоб малчонка смело шел в ГАИ, ещё смелее там кричал, что «будет обращаться в суд, и этого просто так не оставит!». А уж суд наш самый гуманный примет малчонкину сторону. Ещё бы: ущерба-то нет! И будет малчонка прыгать да веселиться, с правами, да на свободе!
Нда… Тут два варианта: либо ex-girlfriend затаила обиду лютую на меня, либо генерал, уж извините, - полное ебанько, да к тому же оторванное от жизни служебной машиной, секретаршей, любовницей и прочими атрибутами генеральской жизни. В таком случае, хочется пожелать ему чаще «ходить в народ», чтоб знал, как и чем рядовые граждане живут (а не те, которых он видит в Кремлевском дворце на концерте Стаса Михайлова, когда любовницу в свет выводит). Ну, какой, спрашивается «обращаться в суд»?! Какой «суд примет малчонкину сторону»?! Суд так и так будет, ибо санкция по статье такая, что решение может принять только суд и никто другой. И никакого другого процессуального решения, кроме лишения прав или ареста, суд тоже вынести не может, ибо опять же санкция по статье такая. В общем, генерал в главу Мудаки тоже по праву попал.
ГАИ
Понял я, что помощи ждать неоткуда. Что делать?! Поехал «сдаваться» в ГАИ. Привез свои старховки-права-документы на машину и саму машину. Выяснилось, blondi та, из «пятницы тринадцатого», хозяину обиженной мной машины, записку под дворник сунула с моими номерами и её координатами. Из объяснений хозяина обиженной машины следовало, что он 11-го апреля поставил машину на стоянку (про заезд под «кирпич» ни слова), а 14-го днем, когда приехал за машиной, увидел записку под дворником, в которой было написано, что накануне, 13-го в пятницу, его машину задел я (марка-номер), и это все видела blondi (номер телефона). Он вызвал ГАИ, и им всё впалил. В общем, стали меня оформлять. Гаишник, сочувствуя мне, заполнял протоколы, фотографировал.
В итоге, за факт ДТП мне никакого наказания не полагалось: наезд на стоящее препятствие. За это вынесли просто определение (не постановление), что имело место такое событие. И всё. А вот за то, что я уехал… На мои аргументы типа «сколько ж нужно было второго участника ждать, если он только на следующий день появился» мне было указано, что надо было вызвать ГАИ. Они бы всё сделали, и уведомили бы сами второго участника. Ёпти, кто ж знал!?
Права у меня задержали, и предложили самому выбрать дату, когда меня судить будут. Нда… очко… ой нет, не так: сердце ёкнуло. Минимум год без прав!!! Или еще хуже: АРЕСТ! И вот мне, безутешному, с «времянкой» на руках, гаер говорит, что если дают арест, после «отбытия наказания» можно сразу забрать права. Так что, если присудят лишение, можно попросить судью об аресте (если не зазорно на киче отдохнуть), а там уж и права забрать. Бля! Да, какой арест? Что ж мне брать теплые носки, пачку чая со слоном, пару пачек «Примы» и прямиком на нары?! Во, пиздец! С такими душевными терзаниями я ехал на выходные в Ригу.
Суд
Перспектива лишиться прав на длительное время меня никак не устраивала. Уж очень много у меня причин, чтоб их не лишаться. Ну, и решил я пойти на арест. По идее, учитывая, что я не скрывался, а явился по первому требованию ГАИ, раскаялся, вину признал, мне должны были дать, судя по практике, суток двое-трое. Самый жёсткий вариант — пять. Забегая вперед скажу, чтобы получить больше пяти суток, нужно быть за рулем в говно пьяным и жёстко дерзить мусорам. Если по пьянке, будучи лишенным, сидеть за баранкой — это около пяти суток, если просто лишён и попался за рулем — это трое суток. И учтите еще одно (один знакомый адвокат подметил): чистосердечное признание смягчает вину, но увеличивает срок наказания (ну, это так, к слову). До суда я этой «науки» не знал, и поэтому терялся в догадках, что может быть, и как долго продлится наказание.
Мучило меня после принятия этого решения (пойти на арест) два вопроса: что сказать на работе, и как ТАМ вообще. На работе, объяснив ситуацию начальнику, попросил у него отпуск за свой счет, и по возможности, оформить отпуск после отбытия наказания, так как я не знал, сколько дадут. Начальник, дай Бог ему здоровья, сказал шутя: «Сиди, Вася, спокойно и ни о чем не думай!» Кстати, с формальной точки зрения административный арест не является основанием для увольнения, ровно как и не налагает на человека судимости (Это заложено в самом названии наказания — административный. Всё равно, что штраф за превышение скорости, только строже). А вот для прояснения ситуации «как ТАМ вообще» я полез в интернет. Просторы паутины дали достаточно скудное описание, и особого понимания у меня не сложилось. Я уяснил только две вещи: кормят там хуёво, а на общественные работы выгоняют с письменного согласия.
Решил с собой на кичу взять курагу-изюм, чтоб «цинга не одолела», мыльно-банные принадлежности, туалетную бумагу, щетку-пасту, запасные носки-трусы. Перед судом оделся прилично-удобно: джинсы (без ремня), футболка-поло, мокасины (без шнурков), кожаная куртка, вещи положил в рюкзак. Прибыл в суд к назначенным 10 утра. Суд начался только в 12. И это было, как потом выяснилось, мне на руку. На суде я рассказал всё как было. Покаялся. Признал, что виновен. Стоял, потупив глаза в пол.
Судья сказал, что по-человечески меня понимает, но скован узами закона (хах, против этого не попрёшь). В ходе процесса он предупредил меня, что за моё деяние мне полагается один год лишения прав, но я могу ПОПРОСИТЬ его об аресте. Я должен понимать, что арест — это более строгое наказание, и прежде чем просить о нём, я должен подумать. На что я выпалил: «Арест!» Услышав «Суд удаляется на совещание», я стал ждать. Ждал минут сорок-пятьдесят пока не вернулся судья. Началось… Судья такой-то, тогда-то установил, что и т.д., и т.п. Монотонное чтение стало представлять для меня интерес после слов «суд постановил». Надежа на чудо ярко вспыхнула у меня внутри и навсегда погасла после слов: «Определить наказание в виде одних суток ареста…» Но сюрпризик всё-таки был: исчисление наказания моего велось с момента моего вызова в суд, т.е. с 10 утра. Это означало, что как ни крути, а к окончанию заседания я уже часа три из суток отбыл, причем на свободе!
После всех формальных фраз, провозглашённых судьей, он сказал, чтоб я ожидал в коридоре, ОВД уже вызвали. Я вышел в коридор, позвонил на работу, выключил телефон и отдал его отцу. Через 10 минут за мной приехали трое с автоматами.
Наказание
Забирать меня из суда приехали трое с автоматами из ближайшего ОВД. За мной они особо не следили. Тут, скорее, в моих интересах было не отбиться от них. Ибо это расценивалось бы уже как побег, а это пиздец полный. В общем, усадили меня в воронок марки Fiat и повезли в ОВД. Когда узнали, сколько и за что мне дали (прочитали в решении суда), всех передернуло (ибо на моем месте могли бы запросто оказаться и они: все оказались автолюбителями, а в Москве с её движением, сами знаете, всякое может случиться в любой момент), все начали материться.
Привезли меня в ОВД, сдали в дежурку. С этого момента я стал именоваться не иначе как «суточник». Один толстый мусор в дежурке пытался меня причислить к стану «жуликов», на что я ему категорически возразил. Madame-капитан досмотрела мой рюкзак, приняла вещи по описи. Шнурков и ремня у меня не было, поэтому дополнительно изымать было нечего. Хотели посадить в камеру, но madame-капитан вступилась за меня перед толстым мусором. Говорит: «Суточник тут у нас, спокойный, одет прилично. Ну, не к бомжам же его?!» С этой подачи меня закрыли в обычную клетку. Так началась «кича». Самый большой минус нахождения в неволе — невозможность сориентироваться по времени. Ни телефонов, ни часов.
В ОВД сидится плохо. На распределителе лучше. В ОВД не кормят, спать неудобно, в туалет надо проситься. На всё там воля да хоть толстого мусора. Захочет, скажет, чтоб тебе попить принесли или даже чаю. А не захочет — сиди на сухую. В туалет — то же самое. С куревом вообще беда. Некоторые так по двое-трое суток проводят. Поэтому лучше поскорей попасть на распределитель. Судя по всему, в ОВД я провел часа три. Потом у меня откатали пальцы и сдали дежурному экипажу, чтоб они меня на распределитель увезли. Посадили в иномарку Renault Logan. На мой вопрос «куда меня?», сказали, что на улицу Мневники (для справки, ул. Мневники, д.6/2), и в добрый путь…
Погода была по-весеннему тёплая, солнечная. Я бы сказал жизнеутверждающая. Сидеть бы в парке на лавочке с бутылочкой Кьянти и газеткой в такую погоду, а не на воронке по Москве разъезжать. Меня искренне повеселило, что стражники мои не знали дороги до Мневников. Ни карты у них, ни навигатора. А я дорогу знал, но фиг я им что сказал (гы-гы-гы). Ещё бы: они меня катают, а срок идет!
Как ни крути, а часам к 6 мы все-таки добрались до этих проклятых Мневников. Зашли внутрь, стражник мой сдал меня дежурному и удалился. Стали «принимать». Досмотрели, обыскали, по описи приняли вещи и деньги. Как показал опыт, экипировку я продумал удачно: ремень в камере носить нельзя, равно как и шнурки, днем в поло удобно, ибо в камере духота, ночью в кожаной куртке комфортно, ибо сквозняки. Разрешили с собой взять еду и туалетные принадлежности и повели. Дежурный по этажу выдал мне матрас, подушку, одеяло, постельное белье и завёл в камеру («Заходи — не бойся, уходи — не плачь»). Дверь с характерным металлическим лязгом захлопнулась и тут я осознал всю неотвратимость своего наказания. Всё. Теперь уж точно началась «Кича».
Кича
С этого момента не «камера», а «хата», не «зашёл в камеру», а «заехал в хату». Я это говорю, не испытывая ни малейшего благоговения перед тюремной романтикой, и не изображая из себя «бывалого» или прожжённого жизнью. Нет. Просто так там говорили все. Хата оказалась помещением с серо-грязно-пожелтевшими стенами размером три с половиной на восемь метров. Три окна с металлическими жалюзи, плохо пропускающими дневной свет. Восемь топчанов («нар»). Есть небольшой стол, рядом с ним две небольшие лавки. У каждого топчана — табурет. Вся мебель прикручена к полу. В дальнем от двери конце отгорожен стенкой туалет «орлиное гнездо» (не «параша», а «туалет») и умывальник. В хате были трое: мужик лет под сорок с ростовским говором, и двое пацанчиков лет двадцати-двадцати пяти. Познакомились. Тут же все стали интересоваться сколько было времени, когда меня привезли (ещё бы, часов-то ни у кого нет!). Поскольку меня привезли где-то часов в шесть— полседьмого, это всех приободрило — значит, скоро ужин.
Свои припасы я сразу выложил на стол и понял, что, в принципе, можно было ничего из еды с собой не брать. Там было всё для «перекуса»: печенье, баранки, сахар, чай и даже растворимый кофе! Полно хлеба. Мне тут же было предложено попить чайку, я согласился. Замечу что в хате нет розеток, нет часов, нет электроприборов. Но был самопальный кипятильник, сделанный из наличника оконного замка и проводов, которые крепились к лампочке в туалете на шнурке. Кипятильник помещался в пятилитровую бутыль, воду в которую можно было набрать в столовой во время завтрака-обеда-ужина, а когда не использовался, тщательно прятался, ибо это «запрет», т.е. нарушение режима.
Попив чайку, закурили. Курево да чай там первое дело. Делать нечего. Многие, кому дают больше семи суток, сами просятся на общественные работы, ибо лезут на стену от безделья, унылости и однообразности обстановки. А так сиди чаи гоняй да кури. Херово, что я туда заехал без сигарет, но никто не жмотился, хотя и курили по одной на двоих в целях экономии. Стали разгадывать гаданые— перегаданные кроссворды. Редко кто заезжает на хату подготовленный, и уж тем более с библиотекой. Обычно с утра зубной щеткой какой-нибудь энтузиаст чистит кроссворды, и начинают отгадывать заново. Поскольку в коллективе хаты большая «текучка», то занятие по отгадыванию уже не раз отгаданных кроссвордов для большинства довольно увлекательно. Отгадывают все. С шуточками-прибауточками, да вспоминаниями историй из жизни.
С выражениями и суждениями своими стоит быть осторожным: не надо с малознакомыми людьми вести себя за панибрата, а слова и вовсе стоит подбирать с особой тщательностью. Я вот чуть не попал в такую щекотливую ситуацию. Когда знакомились, естественно интересовались друг у друга, кто за что попал. Один из пацанчиков был довольно интеллигентного вида: невысокий, худощавый, бородёнка у него за пять невольных суток отросла. Сидит на нарах книжонку почитывает. Я у него в шутку-то и спросил: «А ты, Сань, за что тут? «Политический»?» (наказан я был как раз после всех этих митингов на Чистых прудах). Он книжонку-то в сторону отложил, и я пальчики его увидел. Какой нахуй политический?! Да, в этих синих перстнях была такая школа жизни! В общем, Саня иронию оценил спокойно. «Да, пьяненький без прав покатался,» — сказал он. (Вот вам и шесть суток).
Ну а дальше пошло-поехало. Анекдоты-чай-курево. Чай-курево-анекдоты. Перед ужином к нам заехал еще один пассажир — Славик. Добродушный, видать пьющий, мужичонка. Что называется «из простых». Потом дверь в хату распахнулась и из коридора донеслось: «Пройдите, ПОЖАЛУЙСТА, на ужин. Кто хочет.» Пошли в столовку на этаже. В алюминиевой посуде давали вареный рис (клейкий такой, как в суши), на рис было вывалено с полбанки килечки в томате, и в алюминиевой кружке — чай. Сладкий. В столовке стоял шкаф. В шкафу — хлеб. Хлеба — завались. Разных мастей. Только на некоторых полках он потихоньку уже занимался плесенью. А так почти свежий. Кормежка на распределителе трехразовая (как в санатории!). Народ не выёбывается, ест. Накануне на обед давали суп гороховый. Народ его ох как вспоминал. После него у всех такие выхлопы из кишок были, что по всей округе в Мневниках сирень повяла. Само собой кормежка там — это объект обсуждений и шуток. Народ всё размышлял, что на завтрак, например, дадут: как в санатории, яичко с майонезиком и хлебушек с маслицем? А на обед? Может и шашлычок с баранинки сварганят? Помечтают-помечтают, и ржут над этим. Поужинали, заодно и запасы воды в баклажке нашей пополнили. После ужина в хате закурили…
Из развлечений тут: ежедневные прогулки («небо в клеточку»), по пятницам душ, можно с собой приносить книги-журналы. Имеете право на получение передач (по-моему, до 10 кг за всё время пребывания), а также на один телефонный звонок продолжительностью до 3 минут. Мобильные телефоны запрещены. Распорядок дня строго не соблюдается, не смотря на то, что часы подъёма и отбоя обозначены.
Поздно вечером ещё одного кренделя к нам заселили. Тот косил под «бывалого», однако дядька ростовский парой выражений его на место поставил (по выражениям, историям и поведению, не говоря уж про наколочки ростовского мужика, видно было, что он-то сидевший и на пустом месте понтов не бросает). В 23:45 выпустили Диму — молодого пацанчика, который отмечая 9 мая, пьяненький с пневматическим пистолетом разгуливал по городу. 6 суток. По Диме сверили часы. Так всегда сверяли. Либо по тому, кто заезжает, ли по тому, кто выходит. Сутки считаются ровно. Если наказание решением суда начинается с 10 утра, то ровно в 10 утра через сутки (двое, трое или сколько там дали) отпустят. Если с 22:15 (например, когда решение вынесено дежурным судьей), то и отпустят в 22:15. Дольше задерживать не станут. При этом, если хочешь остаться до утра (хочешь дождаться открытия метро), будь любезен письменно попросить руководство распределителя.
Потихоньку ложились спать. Кто-то укладывался, кто-то чифирял (да-да) да байки травил. Ночью ещё заехали постояльцы. Хата набилась под завязку. Утром проснулись, стали умываться. Не фига там себя запускать. С бритьём мужикам проблема: станков нет. А так, умываются-стираются. Нельзя, нельзя опускаться. Опять сидели-курили-байки травили-ржали. Ждали утреннюю поверку и завтрак. Пришли дежурные с поверкой. Осмотрели хату, проверили прикрученную мебель, «комплектность» сидельцев. Дежурная смена дежурной смене рознь. Некоторые сквозь пальцы на все смотрят. Другие наоборот с пристрастием. Я заезжал — хорошая смена была. А с утра уже — нет. Ну, да это как везде. На поверке назначили дежурного по хате, чтобы убрать её. Мы решили убрать каждый возле своих нар: на себя «работать» не западло.
Потом всех пригласили на завтрак, а меня на выход с вещами — стало быть, 10 утра. Пара ребят попросили меня позвонить их близким, чтоб встречали («а то денег даже на метро нет: меня прям с улицы забрали!»). Мне вернули вещи, дали квитанцию на двадцать рублей за сутки моего содержания в неволе, справку и отпустили.
Новая жизнь
Освободившись, я поехал к отцу, забрал у него свой телефон и помчал в ГАИ. Гаишник удивился моему скорому появлению, но по запаху, доносившемуся от меня, догадался откуда я к нему прибыл (да, запашок в хате тот ещё: как в очень-очень прокуренном тамбуре электрички). Мне отдали права. И я поехал домой.
Приняв душ, побрившись, облачившись в свежую рубашку и костюм, я направился на работу. Народ встретил меня с ухмылочками. И каждый пытался сострить, спрашивая, где теперь у меня татуирня, и не пытались ли меня там склонить к половому сожительству. Хи-хи. Ха-ха. Заебали. Одно и то же. Интересно вам, как ТАМ — выйдите на улицу, дайте первому попавшемуся мусору в лицо — И САМИ ВСЁ УВИДИТЕ!
Дописано во вторую пятницу тринадцатое в 2012 году.