Вьетнам. Юг

Рейс Ханой–Хошимин пользуется бешеной популярностью. Свободные места если и бывают, то на самолётах Вьетнамских авиалиний, поскольку они стоят дороже. На наш рейс лоукостера Jetstar, последний на сегодня, были проданы все билеты. Кроме нас на рейсе было всего трое европейцев: две девушки скандинавской внешности в хвосте самолёта и пилот, что прямо скажем воодушевляло. Вьетнамцы ведут себя в самолёте достаточно диковато: не знают как застёгивается ремень безопасности, предпочитают не сдавать вещи в багаж и все свои баулы тащат в салон, распихивая их во все возможные углы и щели, и принципиально не запирают дверь в туалете, предпочитая караулить момент, когда кто-то начнёт открывать её, чтобы судорожно захлопнуться обратно. Большинство из них, как видно, летают либо совсем редко, либо впервые, при этом очень нервно дёргая коленками и ковыряя в носу.

В Хошимине к нашему прилёту было темно, поздно и жарко. Жарче, чем на севере, градусов на 5-7. Меня об этом предупреждал ещё в Ханое какой-то одинокий растаман из нашего отеля. «Чувак,  —  сказал он,  —  главное что тебе там понадобится, это кондиционер.» На такси из аэропорта мы отправились на самую туристическую улицу бывшей столицы Южного Вьетнама — Phạm Ngũ Lão. Изначально мы планировали остановиться в отеле со звучным для русского уха названием Dai Huy, но посреди ночи таскаться в его поисках не захотелось. Мы ломанулись в первую же открытую гостиницу и разместились в комнатах по $20. После душа спать моментально расхотелось и мы вылезли на улицу, чтобы прикончить ещё одну оставшуюся у Юли бутылку Jameson'а (ей богу, они мне уже должны заплатить гонорар за количество упоминаний виски в тексте).

С неба на нас смотрел неправильно обгрызенный сверху полумесяц, а с соседних лавок такие же прибухивающие местные жители. Имея привычку плотно кушать перед сном, я взял себе на вынос за 30 рублей большую миску варёных куриных потрохов в мешочках из рисовой бумаги с гарниром в виде риса, ростков бамбука и куриной грудки с соевым соусом и острым чили. Несмотря на поздний час, движуха на улице была достаточно оживлённая: скутеры тарахрели во всех направлениях, полдюжины жирных крыс бесстрашно и бессовестно сновали недалеко от нас, доедая всё, что не доели за день люди, а люди занимались спортом или, составляя беседки из скутеров и маленьких стульчиков, собирались стайками, общались и выпивали. С каждым стаканом Хошимин открывался нам с всё более неожиданной стороны. Пруд, заросший кувшинками и кишащий распевающими брачные песни лягушками, посреди пешеходного бульвара на котором мы расположились, пользовался среди местных мужчин большой популярностью в качестве туалета. В порядке вещей для них было встать и отлить шагах в десяти от нашей лавочки. Это мы ещё более-менее могли понять, ну, быдлота, ну, отдыхает. Слегка напрягся я, когда так же стали поступать и девушки из сидевшей рядом компании. Причём они при этом не испытывали ни малейшего стеснения и встречаясь с ними глазами гораздо более смущённым оказывался я. Они же невозмутимо продолжали писать, даже для проформы не предпринимая попыток убежать в кусты или хотя бы прикрыться. «Свободные нравы», — только и успели мы сформулировать в цензурной форме наш ахуй, как к нам подошёл широкоплечий трансвестит с густо намалёванным лицом в чёрном платье и предложил свои услуги. Благо он/она оказалось не такое настойчивое, как велорикша в Ханое, и широкой поступью, пошатываясь на каблуках, удалилось в неизвестном направлении. Вслед за ним к нам подкатил на велосипеде улыбающийся пионер лет тринадцати. Хочет пообщаться с иностранцами, подумали мы, и не ошиблись. Парень задорно и звонко произнёс: «Hello! I'm gay!»  — и стал лучезарно улыбаясь пытаться продать мне свою жопу. Я сказал, что рад за парня, что велик у него пиздатый и что хорошо бы ему на этом велике побыстрее исчезнуть с моих глаз. Не дожидаясь следующих гостей, мы спешно прикончили виски и пошли спать. Работники отеля к нашему удивлению не спали (а бухали на улице перед входом, что, в принципе, уже было менее удивительно), и это позволило нам заказать на завтра экскурсию в тоннели Кучи за $5 с носа.

 

Согласно статистике во время войны во Вьетнаме, чтобы убить одного вьетконговца, морские пехотинцы США тратили 30 000 патронов. А американские снайперы 1,5 патрона на вьетнамца. Даже если посчитать среднее арифметическое значение, получается внушительный процент промахов. И дело тут не только и не столько в недостаточной подготовленности американских военнослужащих, сколько в хитрости вьетнамских солдат и партизан. Нагляднейший пример их смекалки и несгибаемого характера располагается в пригороде Хошимина — районе Кучи. Здесь плохо вооружённые вьетнамские крестьяне выкопали огромную сеть тоннелей общей длиной около 150 километров, ставшую ответом на атаки врагов, оснащённых артиллерией, авиацией и химическим оружием. Американцев их же косяки и перманентный проёб заставляли дико беситься, что привело к использованию множества чрезвычайно жестоких и непопулярных мер, таким как выжигание джунглей и всех его жителей напалмом, применение снарядов с белым фосфором, боеприпасы объёмного взрыва и распыление дефолианта Agent Orange (названного так из-за оранжевой полосы, которой маркировали ящики с ним), вызвавшего масштабное химическое заражение воды и почвы.

 

За время войны успели обрызгать 10% территории Южного Вьетнама и теперь, благодаря этому и подобным ему веществам, во Вьетнаме до сих пор рождаются дети с генетическими отклонениями. По пути в Кучи всех туристов завозят на фабрику по производству сувениров, где трудятся инвалиды, унаследовавшие это самое эхо войны.

Цены здесь раза в полтора выше, чем в городе, но все считают своим долгом в виде благотворительности приобрести что-нибудь.

Из обычной яичной скорлупы эти люди делают совершенно удивительные вещи. Если вы ещё не усекли, что вьетнамцы способны из ничего сделать всё, то в этой статье вы точно убедитесь в этом.

Сеть туннелей позволяла партизанам наносить скрытые удары по американским войскам. Туннели, располагавшиеся на трёх уровнях, включали в себя тайные входы, жилые помещения, склады, госпитали, кухни, оружейные мастерские и даже комнаты для партийных собраний. В один из туннелей смогли закопать даже танк, он служил бронированным связным пунктом. Чтобы обезопасить себя в отсутствие поставок оружия, вьетнамцы со свойственной им изобретательностью оборонялись при помощи большого количества нехитрых, но действенных ловушек. Начитанные туристы поначалу старались не сходить с протоптанных троп и на предложение экскурсовода (на этот раз достаточно сносно говорившего по-английски и даже имевшего неплохое чувство юмора) подойти поближе реагировали с опаской, нервно хихикая. 

  

Входы были предусмотрительно настолько узкими, чтобы в них мог пролезть щуплый вьетнамец, но не среднестатистический белый солдат.

Всем желающим предоставляется возможность испробовать возможность входа в туннели. Один австралийский грузный дедушка застрял в этом люке на выходе, как Винни-Пух. Всей группой пришлось его вытаскивать под белы рученьки. В системе туннелей сумевших протиснуться туда солдат ждали всевозможные сюрпризы. Здесь можно было встретить змей и скорпионов, зацепить растяжку с гранатой или угодить в одну из ловушек.

 

Бамбуковая ловушка на тигра. Один неверный шаг и в твоём теле появляется с десяток новых отверстий.

Простая физика во всей её жестокой красе. Несколько гвоздей или острых бамбуковых палок, чуточку фантазии, приправить это неосторожностью и невнимательностью врага, вуаля, пленный солдат или труп готов.

Сюрприз для тех, кто входит без стука. 

Не все ловушки смертельны, но в этом ведь и заключается главная цель всего военного оружия. Не убить солдата, а ранить его и заставить врага как можно больше сил и денег потратить на его эвакуацию и продолжительное лечение. На руку вьетнамцам играл даже родной климат, в этой влажной духоте даже маленькие царапины не заживают месяцами, предпочитая потихоньку гнить, не говоря уже о тысячах грязных бамбуковых опилок, которыми тебя нашпигует кустарная бомба, вследствие чего ты сгниёшь целиком. А добавьте к этому малярийных комаров, змей и крокодилов, обитающих в джунглях — теперь понимаете, почему так много солдат вернулись с этой войны домой с поехавшими крышами? Более подробный рассказ о вьетнамских ловушках, если интересно, можете посмотреть вот здесь.

Находились бравые белые бойцы, которые с одним пистолетом и фонариком залезали в тоннели. Их называли «тоннельными крысами» или просто безбашенными ебанько. Как отзывался один мой знакомый о норных охотничьих собаках: «Сам подумай, это насколько надо быть ебанутым, чтобы полезть в тёмную нору к разъярённому барсуку?!» Так и тут. Почувствовать себя одним из вьетнамских партизанов (или «тоннельной крысой», если угодно) может каждый желающий не очень крупных размеров. Туристический отрезок тоннеля расширен для неазиатских посетителей, но всё равно остаётся очень узким. Всех страдающих клаустрофобией настоятельно просят не искушать судьбу. Когда тебе в задницу (а пробираться приходится почти на четвереньках) дышит десяток желающих поскорее увидеть дневной свет людей, будет очень неудобно просить всех выпустить тебя обратно. Влага оседает конденсатом на стенах и потолке, а воздух моментально становится горячим от дыхания людей. От мысли о том, что люди жили здесь в темноте и ещё более узком пространстве, заставляет задумываться и потеть. Даже когда я пролазил через «Щучку» в Сьянах, мне было спокойнее.

 

Во время длительного и напряжённого противостояния враги часто меняли тактику. Придумали американцы искать входы в тоннели с помощью собак, распознающих запах вьетнамцев, так те начинали затыкать все места одеждой снятой с трупов вражеских солдат и мыться американским мылом. Спалят воздуховод кухни, который дымит, так партизаны стали прорывать вентиляционные тоннели за пару километров от кухни, закидывая их листьями, и готовить еду ранним утром, когда в джунглях стоит густой туман.

 

Ноги у вьетнамской привычки и умения употреблять в пищу всё подряд растут, кстати, тоже где-то отсюда.

Когда ты полностью отрезан от мира и помощи ждать неоткуда (разве что от Советского Союза по большому секрету), приходится быть изворотливым и уметь использовать любые подручные материалы.

Неразорвавшиеся снаряды и авиабомбы вьетконговцы аккуратно распиливали и изготавливали самодельные мины.

 

Которыми подрывали даже тяжёлую технику вроде этого танка М41.

Андрей Бахметьев и Тимур Кизяков с их «Оч.умелыми ручками» нервно покуривают в сторонке.

За скромную плату можно купить эксклюзивные неубиваемые и нескользящие тапки ручной работы из автопокрышек.

Или корабль из банок от Pepsi.

Нет, вы только взгляните на это! Девчонки ваще с ума посходят от зависти! Желаю в рукоблудии статью про изготовление подобных штук запилить.

Самолётики из пивных банок и гильз, ааа! На гильзы, кстати, не ведитесь, с таким сувениром вас не пустят ни в один вьетнамский самолёт. Всё, что хоть как-то напоминает оружие или боеприпасы безжалостно изымают, включая детские пластиковые мечи и мой брелок швейцарский нож с трёхсантиметровым (!) лезвием. Я с ним в кармане прошёл уже столько аэропортовых контролей, что думал его никто не принимает всерьёз.

Любой желающий может здесь пострелять в тире из боевых винтовок и пулемётов. 

По вполне себе доступным ценам. Минимальный заказ 10 патронов. 

 

А рядом на солнышке сушатся рисовые блинчики для приготовление спринг роллов и нэмов.

 

После прогулки по испещрённым воронками от взрывов джунглям вас напоят чаем и накормят печёным бататом, чтобы вы прочувствовали вкус партизанской еды. Чай без сахара и несолёный аналог картошки ужасны на вкус, что лишь подтверждает верность фразы «Война — это ад». Наши выгоняемые на массовые празднества полевые кухни с гречкой и чаем мне нравятся больше . Для интересующихся вот подборка фотографий времён вьетнамской войны. И посмотрите известные фильмы, посвящённые этому военному конфликту: «Апокалипсис сегодня», «Взвод», «Форрест Гамп», «Доброе утро, Вьетнам», «Мы были солдатами», и конечно же «Рэмбо: Первая кровь» и «Цельнометаллическая оболочка».

Выезжали на экскурсию мы в 6:30 утра, потому что позже уже начинаются пробки. Вернувшись после обеда мы с ними столкнулись. Плотность движения здесь как на узких улицах старого Ханоя, с той лишь разницей, что улицы здесь многополосные и очень широкие. 

Здесь есть даже специальные выделенные линии для скутеров и дорожные знаки для велорикш.

Всего в Сайгоне (как по старой памяти называют Хошимин большинство местных) насчитывают более 9 000 000 мотобайков.

Попробуйте перебегите дорогу, кто быстрее, если страховка позволяет.

Начальное образование во Вьетнаме обязательное и бесплатное, а после 11 лет ребёнок должен обучаться на платной основе Позволить его себе могут не все семьи, поэтому часто можно видеть маленьких детей, помогающих родителям в кафе, паркующих скутеры, собирающих мусор и т.д. 

 

Родители приезжают забирать детей из школы после уроков на байках, образуя огромные заторы на дорогах. Кого-то развозят на микроавтобусах по домам. 

 

Если мамка пустит погулять после школы, можно с друганами по фастфуду прихватить.

Всё просто и быстро. Одна девочка шустро смачивает рисовую бумагу в воде, чтобы она стала гибкой, накладывает мясо, зелень, овощи, разбивает перепелиное яйцо. Вторая на решётке, установленной на ведре с углями, быстро греет лепёшку, поливает острым соусом, складывает пополам и вместо салфетки заворачивает в обрезки глянцевого журнала. Дяденька собирает деньги — всего 10 000 донгов (15 рублей). Почему всё так быстро и слаженно? Потому что нелегально. Стоило полицейским на скутере подъехать и включить сирену, как ведро шустренько было схвачено подмышку, поднос с едой спрятан в кусты, а вся очередь чинно шаркала ножками, будто ничего и не произошло. Полицейским, надо сказать, дела до всяких предпринимателей нет, шугают они их только для проформы, не догоняют и не задерживают. Как написано в одном путеводителе: «Вьетнамская полиция — это одна из самых замечательных вещей, которые вы можете купить во Вьетнаме за деньги. Коррупция среди всех полицейских чинов неоднократно освещалась и высмеивалась в местных СМИ. К сожалению, это не принесло никакого результата.» А лепёшка, кстати, так себе, пресновата.

Проходя мимо очередного кафе заметил интересную сценку. Два жирных америкоса сидели за столом, бухали, подкидывали доллары сидевшей рядом на корточках вьетнамке и заставляли её их жечь. “Livin' like kings, guys?” — спросил я. “We have too much money for this country, man!”  — ответил один, хохоча беззубым ртом, и припил пивка. Женщина при этом улыбалась и подхихикивала, ни о какой ненависти не было и речи.

В этот день мы отчаянно желали ещё попасть в зоопарк Хошимина и Военный музей (а я ещё и в Музей военных реликвий, где собраны свидетельства жестокости всех бывших военных врагов Вьетнама), но вьетнамцы очень не хотели работать и закрыли их на час раньше положенного. Культпоход пришлось заменить внешним осмотром достопримечательностей. Мастерство вырезания из кустов самых разнообразных фигур тут доведено до абсолюта. Маленьких оленей и жирафов не просто выстригают, их заранее выращивают нужной формы.

Очень забавно и пафосно звучит — Собор Сайгонской Богоматери (Нотр-Дам). Наследие тосковавших по родине колонизаторов-французов.

Вычурно, красиво, есть где свадебные фотосессии снимать.

В здании железнодорожного вокзала неизменный портрет дядюшки Хо. На поездах мы во Вьетнаме так и не покатались. Все путеводители утверждали, что железнодорожная сеть здесь развита слабо. Самый быстрый поезд идёт между Ханоем и Хошимином  29 часов, поэтому подавляющее большинство людей пользуются самолётами (как и мы).

Архитектура Сайгона эклектична, как во всех мировых мегаполисах.

Вдоволь нагулявшись, мы отправились ужинать в один из модных ресторанов с экзотическим меню из путеводителя. Меня не покидало желание съесть кобру, ну или на худой конец крокодила. Или черепаху. Кого-угодно, в общем, лишь бы не лапшу и рис.

Заведение оказалось, конечно, модным, дорогим и популярным, но готовили там по сравнению даже с уличными забегаловками невкусно. А официанты в количестве пяти человек по велению непривычного местного этикета все вместе молча стояли и заглядывали через плечо в меню на протяжении всего процесса выбора блюд на ужин. Это напрягало.

Для меня всё закончилось поеданием полевой мыши поджаренной на гриле с лемонграссом. Наверное это была какая-то специально откормленная полёвка, таких жирных мышей я раньше не встречал. Какая на вкус? Знаете, больше всего похожа на жареную мышь. Ненавижу когда люди начинают сравнивать экзотические блюда с известными вкусовыми шаблонами. Крокодил? О, да, я слышал он по вкусу как курица! Да, блять, манго это как нектарин, но ближе к хурме, и с запахом мастики.

 

Разнообразие фруктов и морепродуктов на юге гораздо больше, чем в северной части страны.

Забронировали себе экскурсию в дельту реки Меконг на весь завтрашний день ($9/чел.) и билеты на ночной автобус до Нячанга по возвращении ($10/чел.). Вечером снова тусовались на бульваре Фам Нгу Лао. Практика коллективных занятий спортом нам нравилась всё больше. Некоторые улицы вечером перекрывались для проезда транспорта, на въезде и выезде сажали по паре полицейских, которые грозно свистели всем нарушителям на скутерах, а на заасфальтированных площадках устраивали зарядку для всех желающих. Бадминтон, сокс, футбол, бег трусцой, тренажёры вокруг зассаного пруда — выбирай на вкус. Встретили старого знакомого трансвестита, разошлись мирно. 

 

Очередной подъём ни свет ни заря и трансфер до «прекрасных ворот Меконга» — города Митхо, а потом в Бен Тре (или Бенче). Меконг — десятая по длине река в мире, величайшая река Индокитайского полуострова и главная река Вьетнама. Меконг кормит почти всю страну, большая часть населения которой занята сельским хозяйством и рыболовством. Истоки свои она берёт на Тибетском нагорье и течёт через Китай, Лаос, Камбоджу и Вьетнам, образуя огромную дельту перед впадением в море. 

Большинство кораблей в дельте имеют глаза. И с подозрением наблюдают за вами.

 

Без гамака на юге никуда. Если выдаётся свободная минутка, то провести её местные жители предпочитают в подвешенном состоянии, раскачиваясь где-нибудь неподалёку. Здесь даже есть кафе в которых можно выпивать и кушать лёжа в гамаках. В Бен Тре на набережной располагается самый дешёвый по моим наблюдениям рынок. Пробковый шлем как у вьетнамских вояк тут стоит всего 30 000 донгов, на морских курортах он стоит 120 000, в Ханое 50 000. С девочками делиться своими наблюдениями я поостерёгся, но они и без меня всё прочухали. Перед отплытием нашего корабля я не досчитался на борту двух представительниц нашей русскоговорящей делегации, пришлось тормознуть капитана и напрячь экскурсовода поисками шопоголичек. Найдены они были, как и предполагалось, среди торговых рядов, обвешанные плетёными сумками с бабмуковыми ручками за лишившую их разума цену в $5.

Первым пунктом остановки был остров Дракона. Здесь нас познакомили с бытом простых вьетнамских крестьян. Эти люди живут на островах в дельте всю свою жизнь без электричества, водопровода и каких либо других благ цивилизации.

 

Страдают от ежегодных разливов Меконга, которые в последние годы стали особенно разрушительными ввиду глобального потепления, таяния ледников и повышения уровня воды в реке.

Выживают как могут. Рыбачат, выращивают фрукты, разводят пчёл, собирают мёд.

Найдёте пчелу матку?

Да вот же она с чёрным брюшком! Тут же нас угостили мёдом с чаем и дали попробовать сухофруктов и банановой водки. Называют они её конечно рисовое вино с бананом, но за словом вино водку не спрячешь. Промоушн, конечно, направлен на то, чтобы на месте этими товарами и нагрузить ваши карманы.

Выстроив хитрую систему ирригации теперь здесь собирают не один урожай фруктов в год, а 5 или 6. Хлебное дерево или джекфрут отлично подходит для сушки одежды и плодоносит поистине гигантски. Это самые большие съедобные плоды, произрастающие на деревьях: длиной 20-90 см и диаметром до 20 см, они весят до 34 кг. Внутри каждый плод разделен на большие доли, которые содержат сладкую жёлтую мякоть с очень нежным вкусом.

Тут я впервые увидел как цветут бананы.

Согласно культу предков умерших родственников хоронят прямо во дворе. 

 

Куры бегают без вольеров и клеток. Куда они денутся с острова?

Глинистые берега острова испещрены норками и кишат жизнью.

Тут живёт краб Зураб, он прораб. А его друзья осётр Пётр, скат Игнат и его брат Ринат, кальмар Вольдемар, мидия Лидия и угорь Игорь живут в Нячанге, их я вам покажу в следующий раз.

И клёвые илистые прыгуны, рыбки рода бычковых, достаточно сносно чувствующие себя на суше. Ползают такие, толкаясь своими хвостами и опираясь на грудные плавники. Забавные.

А некоторые напяливают свадебные наряды и привлекают самок красивыми плавниками.

 

Помимо них на островах откуда-то развелось много крыс. Поначалу люди применили стандартную практику, завели кошек, чтобы те жрали крыс. Но кошек пожрали питоны. Тогда крестьяне стали держать дома питонов, которые отлично справились с ролью кошек и жрут крыс. Вот так просто взяли и сократили пищевую цепочку на одно звено.

Девочки испытывают массу неведомых ранее эмоций, фотографируясь с королевским питоном.

Делать хорошую мину при плохой игре получается недолго .

В узких каналах, в которые не протискивались моторные катера, мы пересаживались на длинные лодки с двумя гребцами.

 

Движение тут не менее оживлённое, чем в городе.

 

Главное надеть нон и сидеть на попе ровно, не высовываясь из лодки, чтоб не перевернуться.

 

Большинство гребцов женщины. По национальным обычаям тут сохранились какие-то отголоски матриархата, но женщины как-то неправильно его понимают и считают, что они выбили себе право работать. Нашли за что бороться.

Многие почему-то не сильно желают фотографироваться и отворачиваются, если видят нацеленный на них объектив.

Вот такие растения вы наверняка видели во многих совковых домах отдыха, поликлиниках и различных административно-бюрократических заведениях. А тут они растут в дикой природе, не ограниченные кадками, не закиданные окурками, создавая из листьев целые тоннели.

 

И семечки у них размером с голову. Почти уверен, что их вьетнамцы тоже едят.

Одним из главных продуктов на островах является кокос. Здесь растёт не такой сорт, как на побережье. Плоды раза в 2-3 меньше, но зато молоко в них гораздо слаще. Рассмотрим пример доходного и безотходного бизнеса на кокосах. 

Собираем кокосы, очищаем от кожуры. Из сушеной кожуры плетут крепкие корзины или делают декоративные украшения и игрушки. Из скорлупы тоже делаются различные поделки. Если же она не подходит для хендмейда, то пригодится для растопки печи. Кокосовое молоко сливается в тазик и отстаивается. Кокосовое масло всплывает на поверхность и в дальнейшем будет использовано для приготовления экологичного мыла.

Молоко же варят на огне и постоянно помешивают. Электричество вырабатывает бензиновый генератор, а в топке сжигают остатки кокосовой скорлупы. 

В итоге получается вот такая ириска. Ничего лишнего, только натуральные ингредиенты. В ириски добавляют соки фруктов и шоколад, для расширения ассортимента вкусов.

Потом девчонки вручную нарезают её, заворачивают и фасуют. Не старайтесь, развернув бумажку, оторвать прозрачную обёртку. Это не полиэтилен, это известная уже нам рисовая бумага. Конфету можно есть с ней, тем более, что отковырять её от ириски не удастся. Конфеты вкусные, штопипец!

 

Затарившись мылом и конфетами, поехали на обед, который входит в экскурсию. Рядом с рестораном, к которому через сеть каналов ведёт множество горбатых мостиков, пасутся куры и даже буйвол. Во Вьетнаме буйвол одно из самых почитаемых животных.

Отведали жареного красного луциана или red snapper. Отрывали палочками мясо с зажатой в подставке рыбины и заворачивали их в намоченную рисовую бумагу. Часть туристов отправилась обратно на катере, мы же решили довериться проверенному автобусному маршруту, опасаясь опоздать на свой вечерний междугородний рейс. Мне экскурсия очень понравилась, даже не смотря на то, что менеджер в турфирме снова нас слегка обманул. Когда я спросил его, входит ли в тур посещение змеиной фермы, он радостно закивал, мол, yes, yes, как чувак, обещавший мне остров Титова в заливе Халонг. В статье, как вы заметили, змеиных ферм не было, хотя питоны и наличествуют. Но зато мужик отговорил нас от поездки на плавучий рынок, поскольку в тот тур кроме рынка не входило больше ничего интересного, и на том спасибо. Советую всем впредь просить у менеджеров программки туров и лично проверять, что в них входит. Ушлые засранцы будут рады наобещать вам что угодно за ваши 5 долларов, а по возвращении сослаться на то, что они просто плохо говорят по-английски и не хотели ничего плохого. 

Футбол любят везде.

По приезду забрали свои сумки, которые договорились бесплатно оставить в нашем отеле на хранение, и пошли в ресторан на крыше соседнего пятизвёздочного отеля, дожидаться нашего автобуса до Нячанга. Очень приятно осознавать, что ты можешь ввалиться в любой ресторан, любого уровня понтов, взять всё самое дорогое, и при этом всё равно затраты будут просто смешными. Пропустив по несколько коктейлей и вдоволь насладившись ночной панорамой самого крупного города Вьетнама, мы заметили наш слипбас. Почистили зубы сидя на бордюре у дороги, во всеобщем безумии ночного движа на нас никто не обращал внимания.

Sleep bus — это просто песнь песней. Задумка просто изумительная: ночной автобус в котором люди едут и спят лёжа. Звучит здорово, да? Но реализация вьетнамская на все 100%. В один автобус, в соответствии со всеми среднестатистическими антропометрическими данными азиатов, удалось впихнуть аж 40 спальных мест в три ряда и два яруса. Не знаю, как они так ловко умещаются и спят в этих ясельках, но даже я, не самый крупный и высокий представитель планеты, помещался в них с большим трудом и спал в балетном плие. Кровати по изгибу больше напоминают спасательное кресло Гагарина, и спасать ведь есть от чего: тебя постоянно мотает, как говно в проруби, потому что автобус несётся на бешеной скорости, непрерывно сигналя, и входя в повороты не снижая скорости. Меня чуть не выплеснули со второго яруса несколько раз. При этом справа от меня попахивал и вечно хлопал не закрывающейся дверью туалет, а с левой стороны торчали заскорузлые пятки какого-то храпящего вьетнамца. При входе в салон все разуваются и складывают обувь в пакетики, что вроде бы обеспечивает чистоту в салоне, но сыграло со мной злую шутку при походе в туалет. Пол там был зассан сантиметров на 5, потому что на таком ходу попасть в унитаз, естественно, невозможно. В общем, носки я выбросил. Около 11 часов автобусного ада и мы наконец будем на побережье.